Неточные совпадения
Когда он вошел в ярко
освещенную люстрами и бронзовыми газовыми рожками
залу, шум еще продолжался.
Зашли в ресторан, в круглый
зал,
освещенный ярко, но мягко, на маленькой эстраде играл струнный квартет, музыка очень хорошо вторила картавому говору, смеху женщин, звону стекла, народа было очень много, и все как будто давно знакомы друг с другом; столики расставлены как будто так, чтоб удобно было любоваться костюмами дам; в центре круга вальсировали высокий блондин во фраке и тоненькая дама в красном платье, на голове ее, точно хохол необыкновенной птицы, возвышался большой гребень, сверкая цветными камнями.
В третьем, четвертом часу усталое вставанье с грязной постели, зельтерская вода с перепоя, кофе, ленивое шлянье по комнатам в пенюарах, кофтах, халатах, смотренье из-за занавесок в окна, вялые перебранки друг с другом; потом обмывание, обмазывание, душение тела, волос, примериванье платьев, споры из-за них с хозяйкой, рассматриванье себя в зеркало, подкрашивание лица, бровей, сладкая, жирная пища; потом одеванье в яркое шелковое обнажающее тело платье; потом выход в разукрашенную ярко-освещенную
залу, приезд гостей, музыка, танцы, конфеты, вино, куренье и прелюбодеяния с молодыми, средними, полудетьми и разрушающимися стариками, холостыми, женатыми, купцами, приказчиками, армянами, евреями, татарами, богатыми, бедными, здоровыми, больными, пьяными, трезвыми, грубыми, нежными, военными, штатскими, студентами, гимназистами — всех возможных сословий, возрастов и характеров.
В «малом
зале», как важно называл эту комнатенку со сводами Василий Яковлевич, за большим столом,
освещенным газовой люстрой, сидели огромные бородатые и волосатые фигуры: П. Г. Зайчневский, М.
Умчались к «Яру» подвыпившие за обедом любители «клубнички», картежники перебирались в игорные
залы, а за «обжорным» столом в ярко
освещенной столовой продолжали заседать гурманы, вернувшиеся после отдыха на мягких диванах и креслах гостиной, придумывали и обдумывали разные заковыристые блюда на ужин, а накрахмаленный повар в белом колпаке делал свои замечания и нередко одним словом разбивал кулинарные фантазии, не считаясь с тем, что за столом сидела сплоченная компания именитого московского купечества.
Привожу слова пушкинского Пимена, но я его несравненно богаче: на пестром фоне хорошо знакомого мне прошлого, где уже умирающего, где окончательно исчезнувшего, я вижу растущую не по дням, а по часам новую Москву. Она ширится, стремится вверх и вниз, в неведомую доселе стратосферу и в подземные глубины метро,
освещенные электричеством, сверкающие мрамором чудесных
зал.
Один раз, поздно вечером, он, в черном фраке и белом жилете, вошел в гостиную с тем, чтобы взять с собой на бал Володю, который в это время одевался в своей комнате. Бабушка в спальне дожидалась, чтобы Володя пришел показаться ей (она имела привычку перед каждым балом призывать его к себе, благословлять, осматривать и давать наставления). В
зале,
освещенной только одной лампой, Мими с Катенькой ходила взад и вперед, а Любочка сидела за роялем и твердила второй концерт Фильда, любимую пьесу maman.
Сначала молодые люди смеялись своему положению, но, когда они проходили гостиную, Павлу показалось, что едва мерцающие фигуры на портретах шевелятся в рамках. В
зале ему почудился какой-то шорох и как будто бы промелькнули какие-то белые тени. Павел очень был рад, когда все они трое спустились по каменной лестнице и вошли в их уютную,
освещенную комнату. Плавин сейчас же опять принялся толковать с Симоновым.
Веселенький деревенский домик полковника,
освещенный солнцем, кажется, еще более обыкновенного повеселел. Сам Михайло Поликарпыч, с сияющим лицом, в своем домашнем нанковом сюртуке, ходил по
зале: к нему вчера только приехал сын его, и теперь, пока тот спал еще, потому что всего было семь часов утра, полковник разговаривал с Ванькой, у которого от последней, вероятно, любви его появилось даже некоторое выражение чувств в лице.
Чтоб не сидеть одному, я направился в
залу третьего класса. Тут, вследствие обширности
залы,
освещенной единственною лампой, темнота казалась еще гуще. На полу и на скамьях сидели и лежали мужики. Большинство спало, но в некоторых группах слышался говор.
Большая, высокая темная
зала —
освещенная только 4 или 5-ю свечами, с которыми доктора подходили осматривать раненых, — была буквально полна.
Из передней маленький господин, с прежней гордой осанкой, направился в очень большую
залу с хорами, с колоннами,
освещенную люстрами, кенкетами, канделябрами, —
залу с многочисленной публикой, из числа которой пар двадцать, под звуки полковых музыкантов, помещенных на хорах, танцевали французскую кадриль.
Вечер в кузьмищевском доме, сплошь
освещенном: в
зале шумело молодое поколение, три-четыре дворовых мальчика и даже две девочки. Всеми ими дирижировал юный Лябьев, который, набрякивая что-то на фортепьяно, заставлял их хлопать в ладоши. Тут же присутствовал на руках кормилицы и сын Сусанны Николаевны, про которого пока еще только возможно сказать, что глаза у него были точь-в-точь такие же, как у Людмилы Николаевны. Вошел Сверстов, откуда-то приехавший, грязный, растрепанный.
В
зале хаотического дома Рыжовых,
освещенной ярким солнцем, раздавались звуки фортепьяно, на котором часа уже три неустанно играла Муза.
Потом гостиница с вонючим коридором, слабо
освещенным коптящею керосиновой лампой; номер, в который она, по окончании спектакля, впопыхах забегает, чтоб переодеться для дальнейших торжеств, номер с неприбранной с утра постелью, с умывальником, наполненным грязной водой, с валяющеюся на полу простыней и забытыми на спинке кресла кальсонами; потом общая
зала, полная кухонного чада, с накрытым посредине столом; ужин, котлеты под горошком, табачный дым, гвалт, толкотня, пьянство, разгул…
Кожемякин тоже поспешно оделся, молча вышел из полутёмной, одною лампадой
освещённой комнаты в
зал, оглянулся ошеломлённый, чувствуя, что случилось что-то скверное. Вышла Марфа, накинув на голову шаль, спрятав в ней лицо, и злым голосом сказала...
Литературный вечер был в губернаторском доме. На правой стороне эстрады в
зале, ярко
освещенном люстрами и настенными бра, стоял буль-столик с двумя канделябрами по двенадцати свечей в каждом, а для чтеца был поставлен тяжелый старинный стул красного дерева с бронзой, с невысокой спинкой.
Пятого декабря (многими замечено, что это — день особенных несчастий) вечерком Долинский завернул к Азовцовым. Матроски и Викторинушки не было дома, они пошли ко всенощной, одна Юлия ходила по
зале, прихотливо
освещенной красным огнем разгоревшихся в печи Дров.
Несколько извозчиков стояло у крыльца, ожидая седоков по
освещенным окнам (
освещенные окна были в нашей квартире, в
зале и гостиной).
Я перебежал впопыхах свою
залу, схватил в передней с вешалки пальто, взял шляпу и выскочил за двери. Спускаясь с лестницы, слабо
освещенной крошечною каминною лампою, я на одном повороте, нос к носу, столкнулся с какой-то маленькой фигурой, которая быстро посторонилась и, как летучая мышь, без всякого шума шмыгнула по ступеням выше. Когда эта фигурка пробегала под лампою, я узнал ее по темному шерстяному платью, клетчатому фланелевому салопу и красному капору.
Когда Юрий взошел в круглую
залу, неровно
освещенную трескучим огоньком, разложенным у подошвы четвероугольного столба, то сначала он ничего не мог различить; пожирая несколько сухих смолистых ветвей, огонь ярко вспыхивал, бросая красные искры вокруг себя; и дым слоями расстилался по всему подземелью...
Господин Голядкин слышал ясно, как все, что ни было в
зале, ринулось вслед за ним, как все теснились, давили друг друга и все вместе, в голос, начинали повторять за господином Голядкиным: «что это ничего; что не бойтесь, Яков Петрович, что это ведь старинный друг и знакомец ваш, Крестьян Иванович Рутеншпиц…» Наконец вышли на парадную, ярко
освещенную лестницу; на лестнице была тоже куча народа; с шумом растворились двери на крыльцо, и господин Голядкин очутился на крыльце вместе с Крестьяном Ивановичем.
Коротков побежал через колонный
зал туда, куда ему указывала маленькая белая рука с блестящими красными ногтями. Проскакав
зал, он очутился на узкой и темноватой площадке и увидал открытую пасть
освещенного лифта. Сердце ушло в ноги Короткову, — догнал… пасть принимала квадратную одеяльную спину и черный блестящий портфель.
Иосаф робко прошел по темной
зале с двумя просветами и в гостиной, слабо
освещенной столовой лампой, он увидел на стенах огромные, масляной краски, картины в золотых рамках, на которых чернели надписи: Мурильо [Мурильо Бартоломе Эстебан (1618—1682) — выдающийся испанский художник...
Они спустились вниз по лестнице, как будто в погреб, и долго-долго шли по разным переходам и коридорам, которых прежде Алеша никогда не видывал. Иногда коридоры эти так были низки и узки, что Алеша принужден был нагибаться. Вдруг вошли они в
залу,
освещенную тремя большими хрустальными люстрами.
Зала была без окошек, и по обеим сторонам висели на стенах рыцари в блестящих латах, с большими перьями на шлемах, с копьями и щитами в железных руках.
Опять спустились они с лестницы, ходили по переходам и коридорам и пришли в ту же
залу,
освещенную тремя хрустальными люстрами. Те же рыцари висели на стенах, и опять, когда приблизились они к двери из желтой меди, два рыцаря сошли со стены и заступили им дорогу. Казалось, однако, что они не так сердиты были, как накануне; они едва тащили ноги, как осенние мухи, и видно было, что они через силу держали свои копья.
Чтобы не прерывать ее игры, Константин Семенович осторожно вошел в
залу,
освещенную одной только матовой лампой, и тихо остановился в дверях, позади Цезарины.
Вскоре русские офицеры отправились целой гурьбой на набережную, где среди большого темного сада сияло своими
освещенными окнами большое здание лучшего отеля в Гонолулу. Высокий горбоносый француз, хозяин гостиницы, один из тех прошедших огонь и воду и перепробовавших всякие профессии авантюристов, которых можно встретить в самых дальних уголках света, любезно приветствуя тороватых моряков, ввел их в большую, ярко
освещенную общую
залу и просил занять большой стол.
Ночь уходила; пропели последние петухи; Михаил Андреевич Бодростин лежал бездыханный в большой
зале, а Иосаф Платонович Висленев сидел на изорванном кресле в конторе; пред ним, как раз насупротив, упираясь своими ногами в ножки его кресла, помещался огромный рыжий мужик, с длинною палкой в руках и дремал, у дверей стояли два другие мужика, тоже с большими палками, и оба тоже дремали, между тем как под окнами беспрестанно шмыгали дворовые женщины и ребятишки, старавшиеся приподняться на карниз и заглянуть чрез окно на убийцу,
освещенного сильно нагоревшим сальным огарком.
Я невольно поддалась гнетущему настроению. Вот здесь, в этой самой
зале, еще так недавно стояла
освещенная елка… а маленькая чернокудрая девочка, одетая джигитом, лихо отплясывала лезгинку… В этой же самой
зале она, эта маленькая черноокая грузиночка, поверяла мне свои тайны, мечты и желания… Тут же гуляла она со мною и Ирой, тут, вся сияя яркой южной красотой, рассказывала нам она о своей далекой, чудной родине.
Он взял ее под руку и повел мимо конторы в белую
залу,
освещенную целым рядом тускловатых ламп.
Насколько мрачно, уныло и холодно было на Театральной площади, тускло
освещенной газовыми фонарями, стекла которых были запушены густым инеем, настолько светло и тепло было в зрительной
зале Большого театра, переполненной публикой.
Пройдя ряд
освещенных для приема гостей комнат, они вошли в
залу и встретили там старую графиню и Лору.
Через четверть часа Осип Федорович уже входил в ярко
освещенный бальный
зал дома Гоголицыных, с трудом отыскал хозяев, поздоровался с ними и, выслушав их искреннее сожаление об отсутствии его жены, встал в дверях и окинул взглядом
зал, ища знакомых.
Из большой, ярко
освещенной передней открывался взорам посетителей вид на огромный
зал, в глубине которого было три двери, ведущие в другие три комнаты, тоже весьма обширные, хотя и меньших, сравнительно с
залом, размеров.
Внутреннее расположение дворца, вместе с пространством между обоими флигелями, представляет одну огромную
залу, в середине
освещенную окном, сделанным в куполе; два ряда колонн придают
зале необыкновенно величественный вид.
Ей виделись роскошно убранные и ярко
освещенные дворцовые
залы, богатые туалеты дам, блестящие мундиры кавалеров, ей чудилась и она сама, красивая, нарядная, окруженная толпою вздыхателей, на первом плане которых стоял граф Свянторжецкий, а затем уже князь Луговой и граф Свиридов.
Молодой офицер, видимо, недавно находился в столице, так как во время антрактов и даже самого действия с любопытством провинциала осматривал на самом деле великолепно отделанную и
освещенную театральную
залу.
Пройдя эту дверь, Николай Герасимович очутился в большом круглом
зале,
освещенном сверху стеклянным куполом.